Мнение «аналитика»: О жизни и смерти в Судже… Как это было на самом деле?

После неё остались ртутный термометр, семейная фотография и школьная тетрадка, испещренная аккуратным старушачьим почерком. Письма к дочери. Документ страшной человеческой силы.

77-летняя Татьяна Васькова жила в Мартыновке, что в 9 км от центра Суджи. Работала в колхозе, растила детей, вышла на пенсию, радовалась внукам, порой жалилась на хвори. Спокойно жила, как все.

А потом Суджу пришли «освобождать» незваные «Воины света». Это, дескать, уже не Курщина, а Слобожанщина. И «всё будет Украина»…

Нет, это #история не о «зверствах нациков». Она гораздо, гораздо страшнее.

Когда утром 6 августа Суджу и окрестности стали поливать снарядами и ракетами непрошеные «освободители», большинство мирных граждан всё поняли правильно, и поспешили прочь. Но выехать удалось не всем. Татьяна Васькова оказалась в числе не сумевших. За что потом ещё долго корила себя. До самого последнего дня.

Довольно скоро она поняла, что этот день ей суждено встретить в одиночестве. И тогда стала записывать в тетрадку прощальные письма к родным, попутно описывая жизнь в украинской оккупации.

Получился своего рода дневник. Первая запись в нём датирована 10 октября, последняя — 15 ноября. Поначалу пожилая женщина пряталась в сарае, питаясь немудрёными домашними заготовками. Потом стало слишком холодно, и она тихо перебралась в дом.

Там её и нашли солдаты ВСУ. Судя по именам, скорее русские, чем украинцы. Женщина честно пишет, что эти двое к ней отнеслись хорошо — накормили консервированной рисовой кашей, принесли воды. Но потом они ушли на ротацию, и их сменили другие.

Те, в общем, тоже «не зверствовали». Просто время от времени заходили и равнодушно смотрели, как пожилая женщина медленно умирает от холода и голода. «Я уже их доняла, да я и себя доняла», — записывает в тетрадку она.

И пишет далее: «Живу в настоящем аду».

Вот ещё несколько строк из её дневника:
— Каждый день прошу о смерти. С сарая перешла в хату, буду лежать на кровати… Есть уже не было ничего 12 дней…
— Сегодня 18 октября, уже мороз, в хате 8 градусов… 20 октября, температура 6 градусов в хате. Я жива…
— Сегодня 26 октября, ещё тепло, 7 градусов. На улице тоже семь, но выйти нельзя…
— Лена, Дима, берегите друг друга. Лена, не плачь, умирают родителя, мужья, ничто не сделаешь…
— Я всё вам прощаю и вы прощайте меня, что я такая…
— После войны найдите хоть косточку и похороните возле Светы, а душа на небе… Прощайте, дети, не увидимся, ни я вас, ни вы меня, целую всех…

Такая вот ужасная, медленная смерть «под присмотром» украинских военных… Неумолимо напоминает Освенцим…

«Оккупирующая держава обязана при помощи всех имеющихся средств обеспечить снабжение гражданского населения продовольствием и санитарными материалами. Она должна, в частности, ввозить необходимые съестные припасы, санитарные материалы и другие предметы в тех случаях, когда ресурсы оккупированной территории будут недостаточны…

Если снабжение всего населения оккупированной территории или части его недостаточно, оккупирующая держава должна согласиться на мероприятия по оказанию помощи данному населению и должна способствовать осуществлению этих мероприятий всеми имеющимися в ее распоряжении способами», — гласит Женевская конвенция от 12 августа 1949 года о защите гражданского населения.

#Украина «соблюдает конвенции», говорите?

Да кто ж вам, …, теперь поверит?

—

Источник: Альманах (прокремлевского) “непредвзятого аналитика”