Откуда возникло убеждение, что ведьмы летают на метлах?

В средневековой Европе образ ведьмы, летящей на метле, стал культовым, но его происхождение гораздо более позднее.

В начале 1400-х годов теологи, инквизиторы и светские власти начали писать о ведьмах, летающих на метлах или посохах. Самое раннее известное изображение такой ведьмы датируется 1451 годом и находится в рукописи «Защитник дам» французского поэта Мартена Ле Франка.

В то время обвинения в колдовстве все чаще выдвигались против женщин из низших слоев общества. Одежда и орудия, изображенные на рисунке Ле Франка, отражают этот социальный статус.

Вера в то, что ведьмы могут летать, поддерживала идею о шабашах, где они собирались большими группами. Это, в свою очередь, усиливало предполагаемую угрозу, которую ведьмы представляли для христианского общества.

Однако не все верили в реальность летающих ведьм. Даже Ле Франк выражал скептицизм, заявляя, что любому, кто верит в это, не хватает «здравого смысла».

Тем не менее, власти могли чувствовать угрозу, даже если считали, что полеты ведьм были воображаемыми.

Некоторые тексты того времени подтверждали идею о том, что ведьмы летали на метлах или посохах. В одном описании говорилось, что они путешествовали на шабаши, смазывая посохи волшебной мазью.

Другие тексты выражали сомнения в реальности таких полетов. Один из них предполагал, что обвиняемые ведьмы могли быть обмануты демонами, заставившими их думать, что они летают.

Скептицизм в отношении летающих ведьм основывался на церковном законе 10 века, который объявлял, что полеты на «определенных зверях» были нереальными.

Ученые предположили, что мази, упоминаемые в рассказах о полетах, могли действовать как галлюциногены. Однако такие ссылки редко встречаются в добровольных показаниях обвиняемых ведьм.

В конечном счете, образ летающих ведьм, возможно, возник исключительно в умах юридических и религиозных авторитетов, которые кодифицировали и осудили идею колдовства.

Хотя охота на ведьм закончилась, образ ведьм, летающих на метлах, сохранился в популярной культуре, свидетельствуя о стойкости мифа и ужаса, которые он когда-то вызывал.