Мнение: Гуд Бай, Америка

Сегодня вдруг осознал, что одна из любимых песен моей юности звучит уже совсем по-другому. Как будто она… созрела. Догнала свое время – или, точнее, время догнало её.

В ней всегда, конечно, ощущалась какая-то пронзительная и непонятная печаль, даже тоска. Я слегка пожимал плечами – откуда она в ней? Она ж была написана в едва ли не самое прекрасное и свободное время в истории нашей нелепой страны: конец 80х, чертовы “скрепы” лопаются и падают одна за другой, в жизни с каждым днем становится как будто и больше солнца, и больше воздуха, даже сам мерзейший совок прямо на глазах как будто размягчается, становится старчески сентиментальным, прячет клыки, издыхает…

“Так откуда взялась печаль?” – как пел в это же время другой свободный и веселый человек Виктор Цой. Почему такая боль – “где я не буду никогда”? Весь мир открывается, можешь быть где хочешь, а потом свободно вернуться назад! Что за проблемы?! А почему в конце все музыканты один за другим уходят со сцены, и остается только прощальная чистая нота трубы? Что за упадничество??

А вот теперь ДОШЛО. Это ж мы сейчас так и живем – как будто в зале гаснут один за другим осветительные приборы, а солнце давно зашло. “Люди никогда не ощущают свободы, но сразу замечают, когда ее начинают отбирать”. Странная история жизни: в юности застать восход, подъём и расцвет, а к старости успеть увидеть, как всё погружается во мрак, и в этом проклятом пейзаже всё пожирает даже не огонь, а кладбищенский холод.

Кормильцев. Он даже не предвидел – он просто знал.

И только

Источник: Размышления вольного социолога