Мнение: 7 лет за 5 листовок

Александре Скочиленко дали 7 лет колонии. Суть обвинения – она в марте прошлого, 2022 года в каком-то магазине в Санкт-Петербурге раскидала антивоенные листовки в количестве 5 (пять) штук. Это заметила бдительная пенсионерка, стуканула в полицию, Скочиленко арестовали и 1,5 года (!!) судили. Приговор вынесли на днях, по статье 207.3, т.е. за пресловутые “фейки об армии”.

До этого, скажем, в марте в том же Питере судья Московского районного суда Ева Гюнтер осудила Олега Белоусова, 55-летнего инвалида III группы, на 5,5 лет колонии общего режима (обвинитель Романов требовал 9,5 лет). Преступление Белоусова было такое: “Белоусов рассуждал о специальной военной операции на территории Украины в переписке в социальной сети «ВКонтакте». Сообщения, которые он оставил в чате группы «Питерские копатели», возмутили одного из пользователей соцсети — Сергея Чмыхуна, и тот написал заявление в полицию”.

Тут еще надо понимать, что не совсем верно вешать всех собак именно на “суд” в России; язва глубже, чем сервильность судов; дело еще, видимо, в формулировках самих статей УК, которые не оставляют судам возможностей как-то смягчать безумие законодателей. Вот я читаю эту самую статью 207.3:

“…наказывается штрафом в размере от трех миллионов до пяти миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от трех до пяти лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет”.

Расшифровываем: т.е., если судья по этой статье хочет осудить с лишением свободы (а без лишения свободы, очевидно, “нельзя”) – то тут четкое ограничение “от 5 до 10 лет”. В итоге по Белоусову видим полярный подход: судья дала фактически по “минимуму” (5,5 лет), в то время как прокурор требовал практически по максимуму – 9,5 лет.

По Скочиленко “разбирали” полтора года – видимо, суд “тщательно исследовал доказательства”. Изучали, стало быть, те 5 листовок – не только под лупой, но и по молекулам. В таких делах каждая молекула важна.

Еще: в августе, тоже за три комментария во “ВКонтакте”, по той же статье суд в Мытищах посадил Александра Бахтина на 6 лет. В феврале 6 лет за те же “фейки” дали журналистке Пономаренко из Барнаула, правда, арестовали ее в Санкт-Петербурге, а уже оттуда этапировали в Барнаул.

Какую реакцию пытается извлекать из себя обыватель в ответ на все подобного рода сообщения? Естественно, ни в коем случае не сочувствие жертве и уж совсем не дай бог – не возмущение несправедливостью. Дело в том, что такие чувства, как сочувствие или возмущение, предполагают действие, собственно, это и есть эмоции, настраивающие на действие. А такого обыватель позволить себе не может – убьют еще, чего доброго. Или посадят в компанию к осужденным – тоже хорошего как бы мало.

Поэтому чувства польются другие: это злорадство, это верноподданный экстаз, это страх и это поиск способов обвинить жертву (неважно в чем, важно в чем-то). Почему? Потому что злорадство, экстаз, страх предполагают, наоборот, ОТКАЗ от действия. “Обвинение жертвы” в конечном итоге предполагает ненависть к ней же – ради этого люди даже готовы предпринимать усилия; казалось бы – зачем, ведь ненависть – это тоже деятельное чувство? Да, это так – но надрачивая в себе ненависть к жертве, обыватель не рискует (как ему кажется) – потому что клокочущая ненависть к жертве репрессий как бы компенсируется тем, что она уже репрессирована и, без сомнения, впереди у нее долгие годы издевательств и мучений, которые и так будут гарантированы государством РФ; то есть с реализацией своей личной ненависти можно как бы и не торопиться, то есть, опять же, бездействовать.

Но это мы говорим о ничтожном меньшинстве, которое такие новости о жертвах репрессий вообще читает. На деле психическое здоровье оказывается поврежденным у всех тех, кто про это узнал – даже у тех, кто счел, что нашел спасение в самой истерической злобе к людям, получившим воистину конские сроки за свои листовки и слова в соцсетях. Все оказываются фрустрированы – и те, кто сочувствует, и те, кто возмущен, и те, кто ненавидит.

Большинство же населения старательно избегает ЛЮБОЙ информации о репрессиях и репрессированных, и предпочитает жить, “не зная” ни о чем. Трусость разъедает народонаселение, роняя самоуважение всем.

Источник: Размышления вольного социолога