Мутное стекло диктатур

Опросы в условиях автократии — как их понимать и интерпретировать. Объясняет политолог Кирилл Рогов.

ОТ РЕДАКЦИИ

Этот текст политолога Кирилла Рогова — часть дискуссии, начатой в выпуске №10 «Той самой "Новой газеты"» социологом Левады-центра* Алексеем Левинсоном — см. материал «Как посчитать внутренние голоса?»

Воображаемое большинство и спираль молчания

Проблема достоверности социологических опросов не является специфической российской проблемой. Не менее остро стоит она для большого числа стран и ситуаций, когда опросы проводятся в неконкурентной политической среде или в условиях деформации публичной сферы. Во многих авторитарных странах (если там вообще проводятся опросы) мы можем наблюдать удивительное единство мнений, которое существует ровно до того момента, когда происходит либерализация политической жизни и медиапространства. В этот момент все единомыслие исчезает как дым.

В возникающем при автократиях внезапном единомыслии нет ничего удивительного. Массовые опросы общественного мнения не вскрывают каких-то глубинных представлений и убеждений людей. Они, прежде всего, отражают их реакцию на ту общественную дискуссию, которую люди слышат в публичной сфере, где публичные авторитеты формулируют те или иные позиции и аргументы, на формулирование которых у «обычных» людей нет ни времени, ни интеллектуальных ресурсов. По этой причине опросы в автократиях, где публичная сфера искусственно «обрезана», внешне ничем не отличающиеся от опросов в демократиях, на самом деле работают совсем не так и показывают не совсем то, что они показывают в условиях конкурентной медийной и политической среды.

В этом смысле опросы мало чем отличаются от выборов. Можем ли мы утверждать, что получили срез предпочтений населения, если половина партий к выборам не допущена или допущена всего одна партия?

Как отсутствие на выборах кандидатов и партий, за которые людям было бы интересно проголосовать, искажает картину электоральных предпочтений, точно так же ограничение доступа респондентов к альтернативным аргументациям и авторитетным мнениям искажает ту картину ответов, которую получают поллстеры на свои вопросы.

В результате в опросах мы слышим в значительной мере шум того искажения, которое удается организовать режиму в публичной сфере за счет ее искусственного ограничения и контроля. И точно так, как на неконкурентных выборах автократии добиваются сверхбольшинства для своих ставленников,

в публичной сфере автократии искусственно поддерживают и раздувают точку зрения одной из общественных фракций, добиваясь эффекта «воображаемого большинства», чтобы заставить обывателя присоединяться к нему.

Этот авторитарный контекст искаженной публичной сферы меняет для респондентов смысл задаваемых вопросов. Когда в РФ поллстеры спрашивали респондентов на протяжении большей части 2000-х и 2010-х годов «одобряете ли вы президента Путина?», в реальности этот вопрос звучал для последних иначе: «одобряете ли вы так же, как абсолютное большинство россиян, как это хорошо всем известно, одобряет президента Путина, или вы принадлежите к малочисленной группе тех, кто почему-то придерживается иного мнения?» Отвечая на этот вопрос, обыватель определял не столько свое отношение к Путину, сколько должен был обозначить свои отношения с воображаемым большинством нации. И давал таким образом совсем другой ответ на другой вопрос.

«Спираль молчания», о которой писала немецкий социолог Элизабет Ноэль-Нойман, — это стремление людей не выступать с мнением, которое противоречит мнению «воображаемого большинства» и которое, таким образом, противопоставляет их окружающему сообществу.

Шум и структурные сдвиги

Искажение (шум), которое создает режим в публичном пространстве и которое отражается затем в результатах опросов, однако никогда не будет тотальным. В обществе почти всегда остаются каналы для распространения альтернативной информации и альтернативных позиций. И иногда роль этих каналов возрастает, происходит изменение их веса или доверия к контролируемым режимом каналам. В этот момент авторитарный режим может частично утратить контроль над публичной сферой, поддержание которого и является его основной задачей.

Такие изменения мы наблюдали совсем недавно в России, и социологические опросы исправно фиксировали их. Так, еще в середине 2010-х годов социологические опросы не показывали разницы в отношении к путинскому режиму между старшими и младшими возрастными группами. Однако примерно с 2018 года это различие стало все более ясно отражаться в данных опросов. Молодежь выглядела все более критичной в своем отношении к режиму, и причина этого очень быстро стала понятна. Молодежь все более ориентировалась на социальные сети как основной канал информации о происходящем и политических повестках.

А путинская автократия продолжала по инерции пребывать в уверенности, что контроль национального информационного пространства при помощи телевизора обеспечивает ему полную гегемонию.

Однако важно зафиксировать этот момент. Опросы общественного мнения, в существенно искаженном виде представляющие нам картину политических предпочтений россиян, в то же время определенно отразили важный структурный сдвиг — начавшиеся в какой-то момент изменения в устройстве публичного пространства. Когда в 2019 году я описывал этот поколенческо-информационный сдвиг в докладе фонда «Либеральная миссия» «Встречная мобилизация» и в статье «Люди соцсетей и дети телевизора», это выглядело еще чем-то совершенно новым, а уже к концу 2020 года стало очевидным фактом, подтверждавшимся каждым социологическим замером.

Опросы и репрессии: климат мнений

Частичная утрата контроля над публичной сферой во второй половине 2010-х годов вынуждала российскую автократию наращивать с 2019 года репрессии против политических активистов. Это достаточно обычная реакция автократии — попытка усилить контроль за публичной сферой с другого конца. Но к началу 2021 года усилия в этом направлении не дали эффекта, что демонстрировала невероятная популярность роликов и фильмов Навального. Фильм про «дворец Путина» посмотрела четверть всего взрослого населения России, а слышали о нем почти 40%, согласно опросам «Левада-центра»*. В этой ситуации дальнейшее и более интенсивное наращивание репрессий и попытка их легитимации экстремальными обстоятельствами, оправдания ситуацией внешнего конфликта выглядят вполне закономерной траекторией эволюции относительно мягкой автократии в жесткую диктатуру.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

* Внесен властями РФ в реестр организаций-«иноагентов».

—

Источник: Новая газета