Мнение: Разгадка многого, и даже Казастана

“…Мюзикл Квинихидзе и Дунаевского был лишь одним из эпизодов «англомании», захлестнувшей телевизионные и кино-экраны в начале 80-х годов прошлого века. Если в предшествующее десятилетие советские кинематографисты привычно давали на-гора один-два фильма «из английской жизни» в год, то начиная с 1979 года (когда к телезрителю пришли сразу «31 июня» Квинихидзе, символически открывшее «англофильские сезоны» в ночь на 1 января, «Лицо на мишени» Грикявичюса, «Театр» Стрейча, «Трое в лодке, не считая собаки» Бирмана и «Инспектор Гулл» Прошкина), их число росло лавинообразно. «Голубой карбункул» Лукьянова, «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Тайна Эдвина Друда» Орлова, «Приключения принца Флоризеля» Татарского, «Скандальное происшествие в Брикмилле» Соломина, «Идеальный муж» Георгиева, «Миллионы Ферфакса» Ильинского, «Путешествие дядюшки Тик-Так» Коппел, «Тайна Эндхауза» Браткаускаса, «Женщина в белом» и «Тайна “Черных дроздов”»Дербенева, «Ошибка Тони Вендиса» Брескану, «Старинный детектив» Резникова, «Остров сокровищ» Воробьёва, «Английский вальс» Лукшаса, «Оловянные солдатики» Баскина, «Сказка о Звездном мальчике» Нечаева и, наконец, «Мэри Поппинс, до свидания» – а 1984 год еще только начался.

Этот англоманский бум, разумеется, не был аналогом «британского вторжения» в США во второй половине 60-х годов и носил исключительно DIY-характер . Из закупавшихся «Совэкспортфильмом» картин кинематографистов Великобритании в широкий прокат попадали две-три в год; британскую поп-музыку на территории СССР монопольно представлял английский продюсер «Стэнли» «Лауден», соавтор песни «Синенький скромный платочек» и приятель Галины Брежневой, ежегодно привозивший на гастрольный чес странный девичий вокальный дуэт «Губы» в сопровождении временных творческих коллективов лабухов-шабашников, и даже неожиданное явление в 1979 году Элтона Джона, увлеченно осваивавшего азы славянского сквоттинга на Соборной площади московского Кремля (и допустившего все характерные ошибки неофита этого русского боевого искусства, завоевывавшего все больше приверженцев по всему миру) не стало переломным. Так, «английскую» песенку для саундтрека к «Тайне “Черных дроздов”» в 1983 году решено было не украсть, а поручить ее написание проверенному сотруднику «Росконцерта» А. Макаревичу.

“Приключения принца Флоризеля”, 1979

Царившее в асабиях предвкушение новых времен и новых возможностей не могло не передаться и кинематографической обслуге. В фильме «Мэри Поппинс, до свидания» эти упования прямо озвучивает пожилой господин Вилкинс (Семен Соколовский, известный зрителям как «мамочка» ЗнаТоКов полковник Скопин): «О, мистер Бэнкс! Неужели вы обнаружили нефть? Если вы собираетесь бурить скважину и обнаружите нефть, вы можете стать членом организации экспортёров нефти! Газ – это даже лучше, чем нефть. Вы проложите газопровод через мой участок, и вот тогда вы сможете вступить в организацию экспортёров нефти и газа!». Режиссер Масленников вспоминал, как «засев ночью к радиоприемнику с диктофоном в руках, записал сквозь рев глушилок позывные дорогого моему сердцу Би-би-си», режиссер Наум Бирман начал свою чудовищную фантазию «по мотивам» Джерома К. Джерома с ласкающего слух англофилов звука курантов «нашего знаменитого Биг-Бена», и даже известная песня Серафима “Джетро”-Туликова, кажется, зазвучала по другому: «И каждый день сверял я время по Биг-Бену, По самым правильным на всей земле часам».

Криптоколония отличается от собственно колонии не только тем, что управляется косвенно, через разнонаправленные сигналы, в которых местные приказчики тщетно пытаются угадать подлинные намерения заморского начальства, но и тем, что культурно окормляется хозяевами по остаточному принципу. Если для управляемых напрямую доминионов кураторы из форин-офиса при содействии университетской профессуры придумывают весь маркирующий культурный комплект – от мифов и легенд до ярких народных костюмов (как точно подметила в связи с этим Кейт Фокс, «у англичан нет “национальной одежды”»), то криптоколониальным чиновникам от культуры в лучшем случае спускаются невостребованные профильными отделами обрывки историй о каких-нибудь случайных «багатурах» (само их название – былины – отсылает к «побочной работе» (byline)), не складывающиеся даже в отдаленное подобие «народного эпоса», на основе которых они вынуждены в дальнейшем конструировать свои «плачи о Кирове» и «новины о Поколен-бороде».

Англомания начала 80-х – одно из проявлений ускоренной культурной самоколонизации, попытки местных субалтернов самостоятельно проникнуть в «ход вещей» метрополии, находящийся за пределами их знания и понимания. Уважительный страх перед «ужасной красотой» гигантской колониальной империи сочетается в большинстве перечисленных фильмов (и еще двух десятков, вышедших позже – в 1984-89 годах) с дерзким желанием неофита как можно быстрее переодеться из ватника и кирзачей бесправного парии в респектабельный костюм младшего партнера. «Вслед за флагом идет образ мысли», – как иронически прокомментировал У. Б. Йейтс в предисловии к «Десяти основным упанишадам» правило, предписывавшее всем индусам, находящимся на правительственной службе, носить брюки.

“Театр”, Рижская киностудия, 1978

Выстраданное новыми «оффшорными» асабиями долгожданное Соглашение между СССР и Кипром об избежании двойного налогообложения было подписано 29 октября 1982 года, а ровно через месяц Сатурн начал свой транзит по Скорпиону, чтобы -в соответствии с законами русского циклического времени – расчистить место для новой давлы (техническая зачистка коснулась не только местных бонз – Брежнева, Андропова, Черненко, Устинова, Рашидова и т.п., но и резидентуры в метрополии: уже на выходе Сатурна из Скорпиона – в сентябре 1985 года – Великобритания выслала 30 советских «дипломатов» и «журналистов», представлявших интересы старых асабий). В январе 1984 года, когда советские телезрители смотрели фильм про Мэри Поппинс, по магистральному экспортному газопроводу «Уренгой — Помары — Ужгород» в Западную Европу пошел первый газ, а через месяц состоялся первый – неофициальный – визит в СССР премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер, годом ранее приведшей свою партию к блестящей победе на парламентских выборах. Не случайно в фильме Квинихидзе мистер Бэнкс (блеклый Альберт Филозов) не выпускает из рук «Дейли Телеграф» – единственную английскую газету, безговорочно поддерживавшую тори на всех без исключения всеобщих выборах, и смотрит по телевизору финальный заезд Челтнемского фестиваля 1983 года, ставшего такой же оглушительной победой для легендарного тренера Майкла Дикинсона, подопечные которого заняли весь большой пьедестал Золотого кубка.

Коротко ознакомившись с запущенным криптоколониальным хозяйством и совместив полезное с приятным – отметившись на похоронах Андропова, уже в декабре все того же 1984 года Железная Леди вызывала к себе на ковер в загородную резиденцию Чекерс-Корт председателя Комиссии по иностранным делам Совета Союза Верховного Совета СССР М.С. Горбачева с супругой. Так Майкл и Джейн впервые предстали перед строгой, но справедливой гувернанткой Мэри Поппинс. «Это был первый визит Раисы Горбачевой в Западную Европу, и она едва знала английский язык – насколько я могу судить, ее супруг вообще его не знал» – вспоминала Тэтчер, и речь, конечно же, шла не о результатах TOEFL.

“Мэри Поппинс, до свидания”, 1984

«Джейн и Майкл сидели в кроватях, обхватив колени руками, и только таращили глаза. Сказать они ничего не могли — оба были слишком потрясены. Но, конечно, оба они понимали, что в Доме Номер Семнадцать по Вишневой улице происходит нечто поразительное и непостижимое».

Субалтерн не говорит, – без устали повторяет Гаятри Спивак с 1985 года, – но если открывает рот, то «молчание Герасима» сменяется мычанием: «Дайте я скажу то, что сказал. Ну вы меня понимаете. Я вам отвечу по-горбачевски. Вы знаете, что это будет сложнее, чем простой ответ». Чтобы быть услышанным, понятым и признанным, субалтерн должен усвоить «скрытые транскрипты» колониального начальства, в том числе, закодированные в популярных носителях «публичного транскрипта» и транслируемые их посредством.

Американский писатель индийского происхождения Вед Мехта, карикатурно-пафосный носитель «культурного наследия колониализма» в костюме с Сэвил-Роу, галстуке Gucci и рубашке Turnbull and Asser (с Джермин-Стрит) с золотыми запонками, горько сетовал в интервью, данном Мoрин Дауд из «Нью-Йорк Таймс» в том самом 1984 году: «Я все еще чувствую себя обделенным от того, что у меня не было литературного детства. Я впервые прочитал “Алису в Стране чудес”, когда мне было уже за тридцать. И я все еще не прочитал “Мэри Поппинс”». «Лучше бы ты читал индийские народные сказки и легенды», – огрызнулась другая укрывшаяся в гостеприимных США уроженка Индии – Рашна Сингх, как будто забыв в азарте безопасного заочного спора, что индийскую мифологию придумали все те же англичане во главе с оксфордским профессором Максом Мюллером. Ловушка, в которую попала Рашна Сингх, универсальна и для колониальных и для криптоколониальных окраин: читатель русской народной сказки «Три медведя» или повести русского советского писателя Лазаря Лагина «Старик Хоттабыч» не знает, что ему предложены адаптации (пусть и самодельные, изготовленные из лучших побуждений в порыве самоколонизации) The Story of the Three Bears Роберта Саути и The Brass Bottle Ф. Энсти. Но и простодушная убежденность Веда Мехты в том, что, прочитав «Мэри Поппинс» или выучив «Алису в Стране Чудес» наизусть (как это сделал мраморный мальчик Нелей из книги «Мэри Поппинс открывает дверь»), можно научиться понимать язык колониального начальства, ничем не лучше: колониальная мимикрия «англичанствующих» (по определению режиссера Масленникова) субалтернов заведомо неаутентична и лишь сильнее выявляет непреодолимые культурные различия…”

Решил напомнить читателям дивную, по незаслуженно малораскрученную Московицу – а ведь она одна из тех, кто, собственно, и определяет самобытность и самостоятельную ценность ЖЖ по сравнению хоть с зарегулированным Фейсбуком, хоть с новомодным Телеграмом. Для тех, кто не понимает, чего ради и с какой целью Россия влезла в Казахстан.

Источник: Размышления вольного социолога