ryb.ru
Щербань: Главный мой вывод после просмотра фильма “Наследник” – решение не участвовать в нем было совершенно правильным
Главный мой вывод после просмотра фильма “Наследник” – решение не участвовать в нем было совершенно правильным. Это фильм называют “расследованием”, но там есть все что угодно, кроме, собственно, расследования. Весь сюжет – это монолог моего брата, разбавленный кадрами из семейного архива. Ни о каких доказательствах, достоверных документах речь не идет.
Что я чувствовал в процессе просмотра? Мне стыдно за моего брата и мне его жаль. Во-первых, на всеобщее обозрение выставлены видеозаписи из личного архива. Это архив собирал я. И делал это точно не для того, чтобы его выставляли на потеху сотен тысяч посторонних людей. Тот факт, что в фильме показали кадры из аэропорта (где был я, а не он), даже комментировать сложно. На мой взгляд, это как минимум неэтично. Мой брат даже приблизительно не может представить, что я пережил в тот день в донецком аэропорту, не может представить, через что мне пришлось пройти. И я точно не хочу снова погружаться в эти воспоминания. А тем более я не хочу, чтобы кто-то их использовал в корыстных целях.
Во-вторых, очевидно, что этот фильм, по своей сути, не что иное как обычный шантаж. Не разоблачение организаторов убийства, которых мы ищем последние 24 года, а банальный поиск выгоды. Все рассуждения моего брата можно уложить в одну фразу – “дайте мне денег миллиард, потому что я так хочу”. Но на самом деле и я, и все, кто хоть немного осведомлены о реальной ситуации, и даже, думаю, он сам, знаем – это только слова, фантазии. Никаких незакрытых имущественных вопросов нет. Напомню, на момент убийства отца моему старшему брату Евгению было 26 лет. Достаточно зрелый возраст для того, чтобы “подхватить” бизнес-процессы отца. Но и тогда, и десятилетия спустя брата больше интересовал процесс расходования денег, чем их заработка. И его все устраивало – с 3 ноября 1996 года и почти по сегодняшний день он жил, ни о чем не задумываясь.
А теперь, когда к 50 годам перед Евгением впервые в жизни возникла необходимость самостоятельно зарабатывать, он не придумал ничего лучшего, чем шантаж бывших соратников отца и близких нашей семье людей. Шантаж через создание репутационных проблем. Пусть у сценаристов и персонажей “Наследника” нет никаких доказательств, но правильно построенная драматургия почти художественного фильма создает у аудитории иллюзию очевидности ситуации. И эта “очевидность” позволяет моему брату надеяться, что жертвам клеветы будет проще откупиться, чем переубеждать общественность в том, что они не виновны.
Мой брат пытается бросить тень на Рината Ахметова – человека, с которым я знаком более 30 лет, с которым мы дружили семьями, который дружил с моим отцом, поддерживал нас после смерти отца, помогал расти и развиваться. Я до сих пор поддерживаю дружеские отношения с Ринатом Леонидовичем.
Евгений выставил на всеобщее обсуждение Иосифа Давыдовича Кобзона – близкого друга нашей семьи, человека, которого уже нет в живых, но с семьей которого я дружу по сей день. И опорочил его имя, назвав “третейским судьей” в каких-то разбирательствах “по понятиям”.
Зачем он это сделал? У меня нет ответа – только предположения. Возможно, ему заплатили. Возможно, напугали. Я не могу поверить, что человек в здравом уме, без какого-либо давления и по доброй воле захочет оклеветать людей, которые нам помогали. Для меня отношения с этими людьми очень ценны, я ими дорожу. И никому – даже родному брату – не позволю их огульно обвинять ради собственных интересов.
Несмотря ни на что, Евгений – мой брат. Я не знаю, кто его “вдохновил” на трансляцию лжи, но мне жаль, что он стал марионеткой в чьих-то руках. Вопрос – в чьих? Какие цели преследует этот человек или люди? Ответа, опять же, у меня нет. Но мне очень жаль, что мой брат пошел на сделку с собственной совестью. Что желание славы заставило его забыть и о совести, и о чести, заставило спекулировать памятью людей, которых уже нет, поставить под удар мои отношения с важными и близкими мне людьми, опозорить нашу фамилию.
Сейчас Евгений утверждает, что он вел свое “расследование” с 2013 года. Однако именно в 2013 году мы с ним публично, причем тому же журналисту, который впоследствии сделал фильм, говорили, что вопросы закрыты и никаких претензий ни к кому нет. Теперь мой брат кардинально сменил риторику. А журналист зачем-то последовал за ним. Но я этого делать не буду. Я не буду называть белое черным и против своей совести я не пойду. Я точно знаю, что игры с совестью ничем хорошим не заканчиваются.
Источник: “ГОРДОН”