«Не то игра в лапту, не то состязание на ловкость»

125 лет назад, 24 октября 1897 года, в РФ состоялся первый официальный футбольный матч.

Помните, что молвил нынешний рулевой «Рубина» Леонид Викторович Слуцкий после провала сборной на Евро-2016? Нет, я не про нашумевшую «дурнопахнущую» фразу «мы говно», которую группа игроков и тренер дружно произнесли в номере дорогого отеля, оценив таким образом свое позорное выступление на французских полях. Я про другое, не менее честное офсайдное утверждение. Интеллигентный коуч-правдоруб окрестил Россию нефутбольной страной, чем вызвал сумасшедшую дискуссию с переходом на личности.

Примечательно, что почетный президент РФС, великий и почти непотопляемый Вячеслав Колосков, которого в свое время сняли с должности по указу из Кремля, под заявлением Слуцкого, как говорится, тогда подписался. А вот первый вице-президент РФС и лучший бомбардир в истории «Спартака» 96-летний Никита Павлович Симонян шесть лет назад сказал дословно следующее: «А я не согласен! Мы все-таки футбольная держава. Мы выигрывали чемпионат Европы, Олимпийские игры, а в советский период стадионы ломились от болельщиков…».

Не знаю, как насчет футбольной, но атлетической страной Россию можно назвать точно. И не только благодаря Ивану Поддубному. Шутка ли, в конце XIX века в стране выходило 18 газет и журналов о спорте (больше, чем сегодня). Невероятно, но факт: первые конные скачки провели в Москве еще в 1799 году. Отдельной главой, безусловно, шла и охота — русской души азартная страсть, способствовавшая здоровью и хорошему настроению очень даже. Потихоньку находили своих поклонников заморские шахматы и шашки, а в 1860 году был основан Санкт-Петербургский Речной яхт-клуб, который можно считать одной из первых спортивных организаций России. Велосипедный же бум, начавшейся в 80-х годах, охватил уже тысячи людей. Виртуозно и шустро управлявшие стальными конями Михаил Дьяков, Алексей Бутылкин, а также конькобежец Александр Паншин превратились в настоящих героев, пробудив, кстати, у простых жителей интерес не только к заездам и забегам на скорость. Но важно то, что именно из циклических сражений, как считают историки, вышли затем и первые отечественные футболисты. Впрочем, обо всем по порядку.

О том, когда на нашу землю упало (а затем и стало прорастать) зернышко британской забавы, знатоки спорят до сих пор. Даты и аргументы все приводят разные, хотя доказательств и подлинных документов на самом деле не так уж много. Журнал «Самокат», например, докладывал, что в английской колонии Петербурга появилась своя собственная футбольная команда в 1868 году, а, согласно «Ежегоднику Всероссийского футбольного союза за 1912 г.», в Одессе-1878 проходили поединки между парнями из Одесского Британского атлетического клуба (ОБАК) с коллективами английских судов, портовыми служащими и румынскими рабочими.

В библиотеке же, принадлежащей родоначальнику российского спорта Георгию Дюперрону, хранился «Устав и правила английского Санкт-Петербургского футбол-клуба», изданный в 1879 году. И якобы тогда же две любительские команды, состоявшие из служивших на Сампсониевских мануфактурах иностранцев, и усладили взор зевак «ножной премьерой». Но, по мнению летописцев-архивариусов, на полноценные матчи все вышеупомянутые дружеские пинания тянули едва ли. И привлечь внимание широкой публики уж точно не могли.

На мой взгляд, довольно смелую попытку познакомить русских людей с экзотическим развлечением предпринял журнал «Охотник», который в разделе «Игральный спорт» летом 1888-го живописал: «Футбол — английская игра в большой мяч. …Число участников не ограничивается, в воротах стоят 2–3 человека,

разрешается играть руками и ногами, а мяч дозволяется вырывать, выбивать друг у друга; ногой можно подбросить мяч сильнее и дальше, он может перелететь через головы противников и пройти высоко в ворота над головами тех сторожей, что охраняют «город».

Безусловно, подобная инструкция, напоминающая скорее регбийные правила, вызывает нынче смех. Тем не менее автор шедеврального сочинения Павел Бобров (в будущем он займет должность секретаря Московского шахматного клуба) хоть и нафантазировал всласть, но вывод сделал весьма правильный: «Это самая яркая иллюстрация применения физической силы, проворства и ловкости. Играют в нее обыкновенно люди с солидными мускулами и крепкими ногами. Слабому придется быть только зрителем в подобной свалке».

Спустя же три года в Царском Селе открылся Кружок велосипедистов, одним из участников которого явился тот самый Георгий Дюперрон, который чуть позже и в спортивной журналистике оставит яркий след, и олимпийское движение в РФ раскрутит. Своими рассказами о диковинном шпынянии мяча 14-летний юноша, увлекавшийся всеми возможными на тот момент видами физической культуры, заинтриговал соратников. И периодически, разминки ради, энергичные велосипедные собратья стали гонять круглый снаряд.

Так вот, немногочисленные же зрители 24 сентября 1893 года и узрели нечто похожее на футбол в перерыве между соревнованиями велосипедистов и конников на Семеновском иппо-циклодроме. Вот как это действо преподнес «Петербургский листок»: «После пятого нумера был объявлен антракт. В это время публику развлекали г.г. спортсмены игрой в ножной мяч (football). По программе записалось человек 20. Суть игры состоит в том, что одна партия играющих старается загнать шар, подбрасывая ногами, головой, — всем чем удобно, только не руками, — в ворота противной партии.

Площадь для игры была покрыта сплошь грязью, г.г. спортсмены, в белых костюмах бегая по грязи, то и дело шлепались со всего размаха в грязь и вскоре превратились в трубочистов. Все время в публике стоял несмолкаемый смех.

Игра кончилась победою одной партии над другой». Правда, имена всех мужчин-инициаторов не сохранились. Хотя из переписки секретаря комитета «Санкт-Петербургского общества велосипедистов любителей» Алексея Лебедева с начальством «Царскосельского кружка», можно предположить, что спортсменами в белых костюмах значились Георгий Дюперрон, Петр Москвин, Михаил Репинский и Евгений Тевяшов. Впрочем, четкого регламента в какой-то степени спонтанного спарринга прописано не было, вследствие чего почти все исследователи склоняются к тому, что считать тот показательный матч первым официальным нельзя.

А какой можно? Тот, что случится через 48 месяцев. Но давайте пока перенесемся из Петербурга в Москву, куда футбольная зараза проникла немногим позже. Тут тоже определить точную дату «заболевания» футболом сложно. Однако известно, что в 1895 году у машиностроительного завода «В. Я. Гоппер и К’» члены английской и американской колоний, «одетые в непривычные для простого глаза цветные рубашки и короткие брюки», забавлялись неведомой игрой с пузырем. Но уже через год при Московском гигиеническом обществе был организован Кружок футболистов «Сокольники» (КФС), а площадка на Ширяевом поле превратилась в поляну для заманчивых сумбурных схваток. Называются даже фамилии энтузиастов новой залетной потехи: А.Я. Торнтон, Р.Ф. Фульд, В.Л. Казалет, Ф.Л. Казалет, Г.В. Мерилиз, А.И. Вашке. Соколиные резиденты в основном рубились между собой, так как других соперников у них еще просто не существовало.

Вот как в своих воспоминаниях отображал состязания усатых и бородатых солидных господ основатель футбола в Орехово-Зуеве и вице-президент Московской лиги англичанин Гарри Чарнок: «…Скопом бегали за мячом по примитивному полю. Такой же примитивной была и техника, сводившаяся к ударам по мячу носком. Тактика также проста до предела: овладей мячом и бей по нему в сторону ворот противника. Участвовали все, кто хотел. Каждый старался забрать мяч и забить гол, соперник же стремился отнять мяч, при этом на помощь к нему подключались все партнеры по команде, в результате чего нередко получался на поле клубок тел, в котором трудно было что-то разобрать…

Свой пыл игроки охлаждали лимонадом и пивом, корзина с которыми всегда стояла у кромки поля. Игра проходила с шумом и гамом, и только наступление темноты заставляло товарищей расходиться по домам».

Любопытны и заметки Леонида Смирнова, одного из пионеров футбола в Белокаменной: «…В этой движущейся толпе ударов по ногам приходилось куда больше, чем по мячу. В ворота шар попадал редко, чисто случайно, так что вратарям делать было нечего. Человек, поставленный в рамку, считал себя обиженным, обойденным, не принимающим участия в общей игре. Очень часто такой вратарь уходил из ворот, не желая бездействовать, тогда как другие с упоением гонялись за кругляшом».

Стоит подчеркнуть, что наносить привычные для нас сегодня удары по воротам никто толком не умел. Мяч в «калитку» попросту загоняли, причем частенько в самих воротах вместе с главным атрибутом оказывалось с дюжину футболистов — как своих, так и чужих…

Но возвращаемся в город на Неве, где в 1897 году, благодаря, если можно так выразиться, активной пиар-кампании, жили и здравствовали несколько физкультурных кружков и клубов, практиковавших футбол: Петербургский, Василеостровский и Озерковский; «Виктория» (команда, состоявшая из англичан, немцев и русских), «Невский крикет, футбол, хоккей энд теннис клаб» (создан англичанами с Невской ниточной мануфактуры), «Невка» (коллектив шотландцев, трудившихся на Сампсониевской мануфактуре).

ОКОНЧАНИЕ

—

Источник: Новая газета