«Закормлены ненавистью и покаянием» — французскую молодёжь всё труднее заставить любить свою страну

Заставить французскую молодёжь любить свою страну становится всё более трудной задачей, констатирует в интервью Le Figaro историк Жан-Фрасуа Шемен. По его словам, многие школьники постоянно слышат ненавистнические речи в адрес Франции, а также бесконечные покаяния со стороны государства за грехи прошлого. Кроме того, в попытке привить ученикам любовь к родине надзорные органы видят националистическую угрозу, отмечает специалист.

Reuters

Заставить современную французскую молодёжь любить свою страну — трудная задача, отмечает в интервью Le Figaro историк Жан-Фрасуа Шемен, долгое время работавший учителем в одном из проблемных районов. В своё время специалисту удалось добиться на этом поприще вполне конкретных результатов, однако в целом молодые люди, с которыми ему приходилось сталкиваться, «закормлены» ненавистническими речами по отношению к Франции, источником которых может быть страна их происхождения, их религия, их район обитания или любимые исполнители, отмечает собеседник издания.

К этому добавляются бесконечные разговоры о покаянии в государственном образовании. «Так много вещей, за которые Франция, якобы, должна просить прощения: колонизация, рабство, холокост, её нынешний «расизм», – что мы никогда не достигнем дна этой Данаидовой бочки», — замечает преподаватель. По его словам, сегодня прививать любовь к Франции совершенно не входит в обязанности учителя. Напротив, инстанции, надзирающие за образовательными программами, настроены к такому требованию крайне негативно, поскольку не хотят допустить роста националистических настроений. Тем временем левая идеология производит среди молодых людей фурор, обращает внимание эксперт. 

Шемен признаётся, что не верит в возможность французской школы, в том виде, в каком она существует сегодня, решать проблемы — тем более, что она сама в значительной степени способствует их возникновению. Как напоминает специалист, в каждом последующем рейтинге PISA уровень французских школьников неизменно падает, но идеологи, в руках которых находится национальное образование, не обращают на это внимания. Так, подавляющее большинство учеников уже не владеют грамматикой и счётом, что делает их неспособными к рассуждениям. «Возможно, именно этого они и хотят, по крайней мере бессознательно, ведь эта неспособность позволяет проводить в жизнь любую глупость, возбуждать любые рефлексы, как у собаки Павлова», — делает вывод Шемен. Преподаватель считает поразительным единомыслие большей части молодёжи «как в отношении тем, которые кажутся ей важными, так и в отношении того, что о них думать».

Помимо прочего, специалист считает необоснованной огромную роль, отведённую «республике» в изучении истории Франции. «Франция — это земля, народ, история, цивилизация, которой много сотен лет. Республика — это государство и определенный способ правления на протяжении ста пятидесяти лет. Разница межу этими понятиями такая же, как между лошадью и всадником», — замечает историк. Сегодня во всех «грехах», совершённых Францией на протяжении своей долгой истории, принято обвинять слишком влиятельную католическую церковь, а все блага относить на счёт республики и республиканцев, подчёркивает Шемен.

Как отмечает эксперт, девиз «Свобода, Равенство, Братство» регулярно цитируют как мантру, которая должна пробудить религиозную энергию и произвести магический эффект. Однако по опыту Шемена, в школьных классах эти слова «вызывают только скептицизм и разочарование».  «Свобода» в современном мире стала словом, которому невозможно дать чёткое определение, а французские мусульмане и вовсе видят в нём лицемерие, учитывая, что девочкам не разрешено носить в школе хиджаб.

То же касается равенства, французы не могут определиться со смыслом этого понятия. Молодые люди из иммиграции, к примеру, не согласны со своим нахождением внизу социальной лестницы и считают французов привилегированными по этническому признаку, не понимая, что нескольким поколениям их предков потребовалось усердно трудиться и приносить жертвы, чтобы выйти из нищеты.

Что касается братства, то сегодня братьями и сёстрами называют себя исключительно члены «враждующих сообществ» внутри распавшейся нации — к примеру, мусульмане, феминистки или темнокожие, констатирует собеседник издания. «Но кто чувствует себя «братом» другого француза, с которым его не объединяет ни раса, ни религия, ни пол, ни сексуальные предпочтения?» — задаётся вопросом историк. В заключение Шемен призывает французскую власть уйти от «идолопоклонства абстрактным идеям», которые она стремится навязать принудительными средствами, и «вернуться к простой любви к Франции, её истории, её наследию, её культуре, её языку… и её народу».