Мнение: Корея использует музыку как нефть и оружие

Власти Южной Кореи решили проблему, которая грозила стране большими убытками и почти революционным недовольством миллионов человек. Для этого потребовалось избавить от военной службы так называемых кей-поп-артистов. Кей-поп − не просто музыка, а проект государственного значения. В отличие от корейской армии, он уже успел покорить почти весь мир, пусть даже вы о нем ничего не слышали.

Армия Южной Кореи (РК) является седьмой в мире по численности, пятой по количеству боевых летательных аппаратов и десятой по оборонному бюджету. Столь выдающиеся мускулы необходимы стране из-за вековечной вражды с кровным родственником – КНДР, где военных почти втрое больше (четвертое место в мире).

Вдобавок каждый мужчина с более-менее сносным здоровьем долен пройти срочную службу в течении 20 месяцев и обучиться азам военной науки на случай войны с северным соседом.

Исключений почти нет. Чтобы от военной службы освободили, например, талантливого спортсмена, он должен как минимум завоевать «бронзу» на олимпийских играх.

Но есть отсрочки до 30-летнего возраста – для тех же спортсменов, а также актеров и музыкантов. Подобная практика существует во многих странах с призывными армиями и везде под музыкантами понимают тех, кто занимается академическими направлениями музыки.

Теперь парламент РК разбавил скрипачей и пианистов «успешными представителями массовой культуры». И все в стране и вокруг нее понимают, что такая поблажка сделана специально для кей-поп-групп и по многочисленным просьбам корейского народа – от официантов до миллиардеров.

Кей-поп – это буквально корейская попса, местные аналоги Backstreet Boys и Spice Girls. Среди характерных особенностей – длинные, состоящие из нескольких мелодий композиции, сложная хореография и смазливые исполнители. И это явно тот случай, когда лучше самому увидеть, чем читать чужие описания.

Вот, к примеру, клип группы BTS – наиболее популярной в своем жанре. Корейские СМИ уверены, что закон об отсрочках был принят именно сейчас для того, чтобы в солдаты не забрили одного из солистов BTS – Чина, который использовал уже все возможные способы «откоса» и должен был пойти в армию в декабре, когда ему исполнится 28 лет. Вместо этого он сможет петь и плясать еще как минимум два года.

Такое внимание властей объясняется тем, что кей-поп для Южной Кореи – это не совсем то же самое, что для РФ эстрада или даже балет. Лучше сравнить его с нефтедобычей и производством оружия – столпами экономики страны и ключевыми статьями ее экспорта, что правительство должно опекать просто по определению.

Если и есть здесь натяжка, то незначительная. На родине кей-поп сравнивают пусть не с нефтью, но с такими сильными сторонами корейской экономики, как производство автомобилей и электроники. Прибыль от них пока что значительнее, но это пока. Вложившись в поп-музыку на государственном уровне, официальный Сеул неожиданно для всего мира напал на золотую жилу.

Кей-поп как явление появился задолго до 1997 года – у каждой страны есть своя «попса», от Румынии до Перу, была она и в Южной Корее. Но именно в 1997-м регион юго-восточной Азии охватил разрушительный финансовый кризис – тот самый, что стал одной из причин российского дефолта в августе 1998 года. Тогда правительству РК срочно пришлось искать новые точки роста для экономики и, помимо прочего, было решено вложиться в поп-музыку.

Звучит в общем-то дико. Представим, что в августе 1998-го администрация Бориса Ельцина объявила, что в целях противодействия кризису бюджет окажет поддержку группам «На-На», «Тату» и «Иванушки International».

Тем не менее, проект был утвержден. В министерстве культуры был создан специальный департамент, получивший значительный бюджет. Он был направлен на строительство концертных площадок, разработки в области спецэффектов, усилия лоббистов, который продвигали этот продукт, и юристов, которые его защищали от копирования.

Кей-поп не был в строгом смысле государственным предприятием. Как и почти везде в мире, в основе поп-индустрии находились частные звукозаписывающие компании и продюсерские центры. Скорее, можно говорить о сложении усилий чиновника и частника – явлении, характерном для наиболее жирных отраслей экономики РК. Она до сих пор сохраняет высокую степень монополизации и держится на чеболях – финансово-промышленных конгломератах, опекаемых властями (Samsung и Hyundai – это тоже чеболи).

Сейчас, спустя 23 года после старта проекта, регулярная аудитория кей-поп-артистов в интернете насчитывает 100 миллионов человек, что вдвое превышает население Южной Кореи. Эта музыка покорила уже все континенты (кроме Антарктиды) и множество стран, не исключая Россию.

Если вы ничего не слышали про кей-поп, то лишь потому, что не проходите в целевую аудиторию по возрасту. По сути Корея сейчас заняла то место, которое занимал англосаксонский мир в эпоху рока и фестиваля «Вудсток». Однако с поправкой на то, что The Beatles и The Rolling Stones существовали параллельно с МИ-6 и правительством Ее Величества, а корейская власть напрямую опекает кей-поп.

Дело не только в том, что эта индустрия сама по себе зарабатывает огромные деньги. Она стала для Южной Кореи новым «лицом» и мощным туристическим магнитом: даже концерт средненькой кей-поп-группы обеспечит любому провинциальному городу страны толпы туристов, включая иностранных.

Не важно, считаете ли вы кей-поп искусством. Это прежде всего экономика, «торговая марка» страны, ее «мягкая сила». Однако первые примеры использование кей-попа как политического оружия уже есть – и тоже с корейской спецификой.

На границе двух Корей периодически устанавливают усилители, чтобы транслировать на территорию противника лозунги, эдак «докрикиваться» до «оболваненных пропагандой» бывших соотечественников. Со стороны РК вместо лозунгов иногда используют кей-поп-песни: нетрудно догадаться, что в КНДР они запрещены и в то же время востребованы населением.

В свою очередь Китай резонно воспринимает кей-поп значимой частью южнокорейской экономики и уже вводил против него «секторальные санкции», как Запад против РФ в сферах энергетики и ВПК. Так, Пекин стал отказывать в визах кей-поп-артистам и блокировать связанный с ними контент после того, как Южная Корея согласилась на размещение на своей территории элементов ПРО США.

Но пресечь увлечение своей молодежи кей-попом в полной мере китайские коммунисты не смогли, тем более, что существуют группы с дублирующим составом, где один поет на корейском языке (как и все остальные коллективы в этом жанре), а второй на мандаринском – самом распространенном диалекте китайского языка.

Сеул официально донес до Пекина, что считает произошедшее национальным оскорблением.

В этих условиях успешное уклонение особо популярных кей-поп-артистов от армейской службы стало для Южной Кореи задачей национального значения. Группы, собирающие стадионы любого размера, куда полезнее для страны в качестве идолов, чем в виде обычных солдат. При этом еще вопрос – чья служба сложнее.

Создавая поп-кумиров, корейские продюсеры действовали так же, как американцы, первыми придумавшие зарабатывать на бойз-бендах. И, как это принято в Азии, довели западную технологию до совершенства. Индустрия кей-попа – конвейер, где артисты себе не принадлежат. Жесткий режим, строгая диета, постоянные репетиции и концерты, выматывающий график, почти полное отсутствие времени на семью и даже на себя – таковы их будни.

Это, конечно, не рабство – люди не могут находиться в собственности даже в Корее, их базовые права неотчуждаемы. Однако над артистами довлеют не только контрактные обязательства, но и технология самой индустрии – любого «зазвездившегося» можно заменить новеньким, их уже готовят в соседнем здании. Как следствие, у звезд кей-попа не больше собственной воли, чем у роботов производства Hyundai.

В то же время фан-клуб BTS – один из самых больших в мире. Что самое смешное, в Корее его тоже называют «армией».

В конечном счете все это можно воспринимать как развлекательное страноведение – во Франции едят лягушек, в Тибете седлают яков, а в РК зарабатывать миллиарды на поп-музыке. А можно как напоминание о том, что экономическая и культурная мощь страны иногда зависит не столько от талантов ее граждан, сколько от расторопности и креативности её чиновников, подчас способных превратить в проект государственного значения даже «музыку для маленьких девочке», как иногда называют кей-поп.