Ученые опровергли легенду о массовом завозе кошек в послеблокадный Ленинград

Исследователи из Санкт-Петербургского государственного университета не нашли документов, подтверждающих известную легенду о массовом завозе кошек в Ленинград после блокады.

Научная статья о домашних животных в блокадном Ленинграде опубликована в журнале «Вестник СПбГУ. История». Профессоры СПбГУ Владимир Пянкевич и Олег Пленков, а также ученая Татьяна Сохор изучили дневники, письма и воспоминания жителей блокадного города.

Авторы исследования отмечают, что жители Ленинграда писали в письмах, проходивших строгую военную цензуру, об употреблении в пищу «телят», «коз» и «курочек», чтобы скрыть поедание кошек и собак.

Кошки, собаки и голуби начали исчезать с улиц Ленинграда осенью 1941 года. Люди пытались выкупить питомцев у других горожан, чтобы накормить детей. Позже на кошек и собак началась охота, говорится в статье, опубликованной на сайте вуза.

«Одни не видели в этом ничего предосудительного: мы же едим курицу и телятину. Для других это было крайним средством выживания, им приходилось преодолевать неприятие, чтобы выжить. Третьи считали это немыслимым и осуждали «кошкоедов», иногда считая гибель таких людей возмездием», – отмечает профессор Пянкевич.

«Так как все съедобное стоило немыслимо дорого, то цена домашних животных тоже неуклонно росла. В дневниках блокадного времени можно встретить записи о том, что в конце ноября кошка стоила 40-60 рублей, к середине декабря – 125 рублей. По сообщению германской разведки, в конце декабря 1941 года одна кошка стоила до 250 рублей, а собака, которую довольно сложно было встретить, – от 300 рублей», – говорится в статье.

При этом в первую блокадную зиму домашние животные полностью исчезли, однако постепенно отношение к собакам и кошкам возвращалось к мирным образцам. «В столовой №100 ходит спокойно жирный рыжий кот, и никто не посягает на его жизнь», – пишет М.С.Коноплева в письме от 1 января 1943 года.

Появление животных на улицах Ленинграда для жителей было знаком, что вскоре все образуется.

«В Ленинграде появились голуби. Суеверные люди вздыхают и пророчат мир. Мне голубя не надо. Я бы хотела увидеть кошку – самую обыкновенную дворовую кошку всероссийской масти: чтобы она деловито и медленно переходила через улицу и жмурилась бы на солнце, выглядывая из подвала. Тогда я пойму, что все хорошо, что нет больше ни голода, ни блокады», – пишет 4 июля 1943 года С. К. Островская.

«Кошек и собак снова с охотой «нанимают на работу» – кому-то нужно справляться с грызунами, портящими драгоценные продукты. Однако ученые СПбГУ не нашли документов, которые подтвердили бы известную легенду о том, что в Ленинград завезли вагон (а по некоторым версиям, и эшелон) кошек с востока страны, чтобы бороться с крысами», – подчеркивается в сообщении.

Пянкевич объяснил появление такой легенды потребностью в понимании немыслимого: массовой гибели жителей Ленинграда от голода, употребления в пищу невероятных суррогатов, в том числе домашних животных.

«Это должно было помочь терпеть и дождаться освобождения от осады, было мечтой о возвращении в счастливое доблокадное прошлое с кошками, которых не едят», – пишет профессор.