Мнение: Простая русская семья

Все-таки жизнь подбрасывает такие коллизии, которые ни один автор “мыльной оперы” не придумает. Вот, к примеру, есть у нас одна знакомая семья. Семья, так сказать, в широком смысле – три поколения: дед с бабкой, муж с женой и дети. Почти все – коренные москвичи.

Замечу сразу: все – коренные “русаки”, никаких тебе кавказцев или евреев. Главный герой истории – “дед”, старый друг нашей семьи по фамилии скажем, Бодров. Мы его так всегда и называли, сколько я его помню – по фамилии: “О, Бодров пришел!”, или “Что-то давно Бодров не заходит…” и т.п. Всю жизнь был Бодров большой гуляка и бабник: дома у себя бывал редко, все больше – всякие командировки, путешествия, и, конечно, бесконечные романы. Был он шахматным, скажем так, администратором и тренером, потому еще в застойные годы умудрялся бывать даже, страшно сказать, в Париже – и даже там, естественно, имел бурный роман с натуральной француженкой!

Очень был любвеобильный наш Бодров. И женщины от него буквально млели: он даже сумел, пока я учился в школе, завести роман с молоденькой училкой по математике, которая одновременно была у меня (!) классным руководителем!

При этом, впрочем, все эти похождения не помешали Бодрову официально состоять в браке и даже вырастить дочь Юлю. Видел он ее в детстве не сказать чтоб очень часто…

Выросла дочка большая, стала работать журналисткой-корреспонденткой. Да и замуж вышла – за простого русского парня Васю из Подмосковья. Тут и Перестройка закончилась, распался Союз, Ельцин пришел к власти… Да и Бодров стал не мальчик: под 60, поездки по миру закончились, денег он, понятно, никаких не скопил, да и специальности особой не приобрел, как выяснилось. Только шахматы – а кому нужны были шахматы в бурные 90-е, да еще от пожилого, не очень здорового интеллигента с тихим вкрадчивым голосом?

Перебивался наш Бодров случайными уроками шахмат в редких школах. Один урок – в Митино, другой – в Бирюлево, третий – где-нибудь в Щёлково. Платят копейки, да еще наездишься в метро так, что совершенно обалдеешь.
А что делать – не на пенсию же жить?!

И тут дочка обрадовала – родила ребенка. Но тут же, еще почти в грудном возрасте передала его бабке с дедом, то бишь Бодрову с его бессловесной спутницей жизни. Сказала так: мне, мол, сидеть с детьми некогда, меня это мещанство не привлекает, мне деньги зарабатывать надо. И самореализовываться.

Бодров робко жаловался моей маме, что он не понимает, почему ребенок не может жить с матерью в ее квартире: хорошо, она работает – но ведь дома ее муж! На вопрос, почему ж муж Вася все время дома, ответ был удивителен: оказывается, муж Вася, окунувшись с головой в московскую жизнь после своего Павлова Посада, быстро понял, что работать “на бандитскую власть” он не намерен ни минуты. В ранние 90-е он состоял в ДС (“Демократическом Союзе”) Новодворской, ходил на демонстрации, был бит ОМОНом; потом, после первого ввода войск в Чечню, окончательно разочаровался в Ельцине и вообще в России. Сидит дома, как сыч, и только насмехается над женой Юлей, которая “куда-то всё бегает”. К сыну равнодушен.

А Юле, понятно, надо мужа кормить, до сына ли тут?

Так у Бодрова на старости лет появился на иждивении младенец. С характером, надо признать честно, довольно мерзким (видимо, в папу): капризный, властный, чуть что не по нему – орать, вплоть до истерик. Бодров с детьми младшего возраста до этого и дел-то никогда не имел – миновало как-то; как говорится, “люблю не детей, а сам процесс”…

Бодров жаловался, что он почти перестал спать по ночам, а работать пришлось вдвое больше: он включил в свои уроки еще и ближнее Подмосковье. Дочка помогала мало – она “искала себя”. Порой она не удосуживалась заехать к сыну месяц, а уж взять его на выходные к себе – это был праздник!

Дальше – больше. Прошли годы, наступили поздние 90-е, пошла Вторая Чеченская. Муж Вася, который так нигде и не работал (но много думал), пришел к выводу, что из солидарности с угнетенным народом Чечни ему следует принять мусульманство. Что он и сделал! Вплоть до обрезания, кажется (хотя в этом Бодров не уверен – он вообще с зятем с самого начала старался поменьше общаться, как-то не сошлись характерами). На радостях, видимо, Юля с Васей… произвели на свет второго ребенка!

Надо ли говорить, что и этот ребенок последовал по тому же адресу – на квартиру к старику Бодрову? Первый внук Бодрова уже пошел в школу (естественно, в его районе, а не там, где живет Юля), поэтому с появлением нового младенца Бодров и его бессловесная жена смирились быстрее.

Начались 2000-ные, с шахматными уроками стало полегче – некоторые “элитные гимназии” даже включили их в “продвинутую программу”. Более того, старика Бодрова вспомнили, несколько раз приглашали судить крупные турниры. Вторая внучка росла поспокойнее; Юля на некоторое время бросила Васю, познакомилась с каким-то приезжим евреем и уехала, никого не предупредив, на полгода в Израиль. Потом, правда, оказалось, что она-то планировала уехать навсегда – но не сложилось что-то. В редком порыве откровенности она призналась отцу, что замучила тоска по Васе (хотя он теперь вроде не Вася; кто он – Ахмед? Магомет? Не знаю, честно).

Вася к ее приезду почти уже загибался, гордый и непреклонный, на заросшей грязью квартире; в бороде он, по словам Бодрова, действительно стал похож на абрека-смертника, только что спустившегося с гор. Даже странно, что его не взяли до сих пор в ментовку – наверно, это потому, что он редко выходит на улицу: очень уж ненавидит “прогнивший антидемократический строй”.

Угадайте, чем отметили свое воссоединение изголодавшиеся друг по другу Юля и Вася? Правильно: Юля забеременела третьим. В январе этого года успешно родила.

Исхудавший и заметно поседевший, но все еще бодрый 70-летний Бодров бывает у нас редко – слишком много дел. Кормить и содержать троих детей, которые все (!) обладают весьма непростым характером (спасибо папе!) – нелегкий труд и, главное, слишком мало остается времени. Приходя к нам, он чаще всего, выпив чаю, просто идет и спит пару-тройку часов. Мы в этот момент стараемся не шуметь.

Ведь из-за непрерывных младенцев последние 15 лет наш Бодров очень плохо спит по ночам (2012)

Поскольку у меня, увы, очень плохо с фантазией, все мои истории – строго подлинные. Самому от себя скучно.

Источник: Размышления вольного социолога