Песни времен военной операции

Спой Розенбаум это в Вильнюсе — получил бы паспорт «хорошего русского», но бесконечно важно петь это дома. Слушал Александр Минкин.

В Москве начались концерты Розенбаума в Центральном академическом театре Российской Армии. Всего их будет двенадцать.

В зале 1500 мест. Значит, 18 тысяч людей услышат и, может быть, что-то поймут.

Точнее: 17 999, потому что я был дважды.

А вы можете здесь послушать и прочесть слова одной из новых трагических песен.

Утром догорала река, Мы молчали, обнимая друг друга. Умирал он у меня на руках, Всё отпускать не хотел.

Война, выпала нам война, Кровью друзей пьяна она.

Отовсюду слетелось в поля вороньё, Никаких аллегорий, всё очень по-честному. Это общее горе — твоё и моё. Как надолго оно на Земле — неизвестно нам. Как надолго оно — неизвестно нам.

Война, выпала нам война, Кровью друзей пьяна она…

Война

О какой войне речь? Ладно, будем считать, что о любой. Хоть о Первой мировой, хоть о Второй; хоть о Третьей (на которой реки будут гореть без всяких аллегорий).

Перед этой новой песней Розенбаум поет очень старую песню:

Дивлюсь я на небо Та й думку гадаю: Чому я не сокіл, Чому не літаю, Чому мені, Боже, Ти крилець не дав? — Я б землю покинув І в небо злітав!

Услышав это, зал ахнул и зааплодировал. Петь на украинском сегодня в Москве, да еще в театре Советской армии… Надо быть настоящим мужиком и никого не бояться.

Старая песня звучит предисловием к новой.

Спой Розенбаум это в Вильнюсе, в Лондоне или Риге, ему бы немедленно выписали паспорт «хорошего русского». Но бесконечно важнее петь это дома.

Однако именно за то, что он поет это дома, ему предъявляются претензии: «Почему он прямо не скажет?! Он за или против?!»

Граждане-герои, вы хотите, чтобы он крикнул: «Долой!» — но ведь он не на митинге… Да и вы, скорее всего, не на митинге. И у вас есть время подумать: соберет ли еще кто-нибудь 12 раз подряд полный зал ЦТСА? И выдержит ли еще кто-нибудь три часа без фанеры, в полный голос, 12 раз подряд?

***

Давайте воспарим.

Вы же читали «Обитаемый остров» — гениальную вещь братьев Стругацких. Разве вы предъявляли авторам претензию: почему, мол, они не написали в предисловии, что «Неизвестные Отцы» — это Политбюро ЦК КПСС?

Я бывал на концертах Окуджавы, он пел блестящую и остроумную песню «Римская империя времени упадка»:

Юношам Империи времени упадка снились постоянно то скатка, то схватка: то они — в атаке, то они — в окопе, то вдруг — на Памире, а то вдруг — в Европе.

Песенка мрачная, но мы хохотали; и никому в голову не приходило сказать: «Булат, ты почему не сказал со сцены, что эта песня про СССР? — про танки в Праге, в Кабуле».

Время сейчас, конечно, другое. Возможно, сегодня Булату пришлось бы отвечать за все — и за то, что поет, и за то, где поет.

…Розенбаум в Москве со сцены Театра Российской Армии читает совсем новый стишок, музыки для которого нет и вряд ли будет.

Коля Мищенко и Вася Иванов, Встретились лицом к лицу, у леса… Родиной Мiколы был Тамбов, А Васёк был родом из Одессы.

Парни, спуск рванув одновременно, Вражескую грудь свинцом набив, Рухнули на землю Ойкумены, Созданной для жизни и любви.

В день один оплакали детей. Дал хохлу «Героя» — ленинградец. Москалю «Героя» дал еврей… Обе мамы в траурном наряде

Кто придет на концерт, услышит, что первый «герой» звучит по-русски, с твердым «г», а второй — по-южному, с «г» фрикативным. Но как это передать на бумаге — не знаю.

Зато знаю, что завтра-послезавтра в концерте прозвучит премьера песни про… К сожалению, цитировать не имею права, но всем понравится, кто знает смысл слова «повестка».

Александр Минкин

—

Источник: Новая газета