Скандалы: VIP от «Корис»

Как в Санкт-Петербурге разводят пациентов на реанимацию

В частной скорой «Корис» применили необычную схему работы с пациентами. Председатель союза садоводов Петербурга и области Василий Захарьящев предполагает наличие «организованной преступной группы» и обвиняет компанию в том, что там «разводят пациентов на оказание мнимых медицинских услуг». С соответствующим заявлением он обратился в Следственное управление по Санкт-Петербургу. Гендир «Кориса» Лев Авербах предполагает происки недругов.

Отдайте деньги курьеру, расписки не будет

В заявлении в СК от Василия Захарьящева, направленном 14 марта, говорится, что он вызвал дочери Елене частную скорую «Корис». Вечером в субботу, 12 марта, у Елены упало давление (80 на 46), она чувствовала тахикардию (пульс 120) и боли в области сердца. На вызов через полчаса приехала бригада. Врач Закир Абаскулиев сделал кардиограмму и сообщил, что у Елены — предынфарктное состояние, надо ехать в реанимацию. По словам Елены, доктор уточнил — хочет ли она госпитализироваться по ОМС или платно. Родственники решили, что платно надежнее — не будут долго держать в приемном покое, сразу положат в реанимацию, причем гарантируют, что всё будет сделано быстро.

Елена цитирует доктора:

«В течение суток — в любую секунду можете получить помощь, каждые 5 минут возле вас будет врач». Только госпитализироваться ей придется самостоятельно. Закир Абаскулиев предложил: «Позвоните со своего телефона Максиму Константиновичу, представьтесь и скажите, что вам нужна госпитализация».

Максим Константинович назвался «врачом-координатором», ответил, что занимается поиском для нее врача-куратора в Мариинской больнице (в Сестрорецкой больнице, которую она попросила, места в реанимации якобы не нашлось). Обозначив сумму, в которую обойдется госпитализация, — 200 тысяч рублей, он сказал, что пришлет за ними курьера и велел связаться с ним самостоятельно.

«Во время разговора о передаче 200 тысяч я сообщила Максиму Константиновичу, что хотела бы получить расписку в их получении, — рассказывает Елена. — В ответ услышала, что расписки не будет, это личные договоренности, чтобы я потом через суд эти деньги не требовала. Необходимы только наличные, и вся сумма сразу. И что бы мне в этом месте не заподозрить неладное? Но я в тот момент ничего не соображала, попросила сына отдать курьеру деньги, отложенные на оплату его учебы в университете, лишь бы быстрее уехать в больницу». Все эти разговоры велись в присутствии матери Елены и ее совершеннолетних детей. Услышав диагноз «инфаркт», они тоже были готовы на всё.

От координатора к куратору

Через полчаса после разговора «врач-координатор» продиктовал номер телефона врача Мариинской больницы (имя-фамилия известны редакции), который якобы должен на месте заниматься организацией госпитализации. В Мариинской больнице есть такой врач — хирург 5-го хирургического отделения. Он или не он разговаривал с Еленой, неясно. Если это действительно он, то похоже, свою часть от 200 тысяч он не собирался как-то отрабатывать.

«На подъезде к больнице, еще в машине скорой я позвонила по выданному мне телефону, на том конце провода мужчина пообещал обеспечить быстрый прием», — говорит Елена.

Бригада «Кориса» завезла пациентку на территорию больницы вскоре после полуночи, отдала в приемном отделении кардиограмму и уехала.

Пациентка заплатила по чеку 32 тысячи рублей (со скидкой 10 %) за предоставленную услугу — от момента приезда до доставки в больницу прошло 2 часа. Стоимость часа работы общепрофильной бригады в «Корисе» 12 800 рублей, учитывая и время на медицинскую эвакуацию. Стоимость часа работы бригады, специализирующейся на кардиологии, или если состояние пациента тяжелое и требует кислородотерапии, — 15 тысяч рублей, видимо, этот тариф и использовала бригада. В приемном покое пациентку настиг звонок «координатора», который интересовался, «почему никто не выходит к курьеру с деньгами». В итоге ее сын и дочь отдавали деньги вместе. Захарьящев в заявлении пишет, что «видеокамера у ворот дома зафиксировала момент передачи денег» его внуками. Но поясняет: запись можно получить только по требованию правоохранительных органов.

«Никто не забирает в обещанную реанимацию»

Ожидая приема, Елена отправила сообщение «больничному куратору» с приблизительно таким текстом: «Меня никто не забирает в обещанную реанимацию». Ответа нет и по сей день. Максиму Константиновичу позвонила с вопросом: «Вашего куратора нет и не было, а что если меня не госпитализируют, отправят домой?» По словам Елены, он ответил, что разговаривал с врачом (к этому моменту ее еще никто не осмотрел), ее 100 % положат в реанимацию минимум часов на пять, чтобы проследить за состоянием. И если потом отпустят, то какую-то премиальную сумму он отдаст врачу, а остальное вернет.

Как минимум половину из этих 5 часов VIP-клиентка, заплатившая 200 тысяч за госпитализацию в реанимацию, провела на стуле в помещении, где ожидали своей участи еще человек 20, доставленных скорой помощью. «С одной стороны в бессознательном состоянии дедушка, с другой — голая бабушка, на полу — черный пакет на молнии, будто с трупом, — рассказывает она. — Там взяли мазок на ПЦР-диагностику коронавируса, кровь на анализы».

Дежурный доктор приемного покоя Константин Чернышёв, наверное, не подозревал, что перед ним VIP, но Елена говорит, что отнесся к ней очень внимательно. Посмотрел кардиограмму и предыдущие результаты обследования, которые пациентка прихватила с собой. Хмыкнул и предложил дождаться свежих результатов анализов. Еще через 40 минут «местный» кардиолог потряс кардиограммой со словами: «А кто вам этот диагноз поставил? Ничего общего у кардиограммы и диагноза нет».

В приемном покое Елена оставалась уже одна. Доктор Чернышёв подошел вновь уже с выпиской и сообщил, что с сердцем всё в порядке — ни инфаркта, ни предынфаркта нет, но надо проверить щитовидку. В 3:30 несостоявшаяся пациентка вызвала такси и уехала домой.

Вот вам сдача

Василий Захарьящев с утра звонил «врачу-координатору» Максиму Константиновичу с претензиями, но как он пишет в своем заявлении в СК, тот «отказался их принимать» и перестал брать трубку. Отец Елены писал ему сообщения в «Вотсапе», Максим Константинович потребовал прекратить «названивать», а «в противном случае» обещал обратиться в «органы за защитой от Ваших угроз и вымогательства» (есть в распоряжении «Фонтанки»).

В итоге «координатор» позвонил Елене с вопросом, когда можно привезти «сдачу» — всю сумму в 200 тысяч рублей он отдавать не собирался. Елена рассказывает, что начался торг — за договоренность о госпитализации, врачу за прием (?) и наблюдение (?) и за то, что в случае обнаружения инфаркта ее обслужили бы по высшему разряду, Максим Константинович потребовал 30 тысяч. И повесил трубку.

Когда прибыл тот же курьер, дочь Елены, с которой она пошла к нему на встречу, включила диктофон. Из записанного разговора понятно, что привез он 170 тысяч, сказал, что «работает не в «Корисе», а в другой больнице».

«Фонтанка» поговорила с представителями служб скорой помощи, зачем и кому нужна такая сложная мошенническая схема. Все только развели руками и предположили, что, возможно, такой способ обмана платежеспособных пациентов возник во время пандемии, когда СМИ писали о том, что реанимации переполнены, и мошенники могли аргументировать необходимость в оплате. Иначе говоря, недобросовестные доктора, пользуясь состоянием пациентов, могут предложить оказаться в реанимации «по-быстрому» и с комфортом. Ну а дальше — всё, как вы прочитали выше.

С «Максимом Константиновичем» поговорить не удалось — услышав волшебное слово «Фонтанка», он сослался на занятость и пообещал перезвонить. Не перезвонил. И на телефонные звонки не отвечал. Даже приложение GetContact по номеру телефона не помогло установить его личность.

Телефон врача Закира Абаскулиева молчит уже третий день. О нем известно, что в «Корис» он пришел из другой частной скорой помощи — «Приоритет».

«Фонтанка» обратилась за комментарием к генеральному директору компании «Корис» Льву Авербаху.

— Лев Григорьевич, как могло случиться, что ваш врач рекомендовал пациентке обратиться за помощью в госпитализации к постороннему человеку? Для этого существует бюро госпитализации ГССМП, с которой работает ваша компания.

— Я не в курсе этой ситуации — впервые о ней слышу от вас. Врач может много чего рекомендовать и что он посоветовал сделать в этом случае, я пока не знаю.

— Ваш врач был осведомлен, что стоимость госпитализации у этого человека стоит 200 тысяч.

— Наш доктор взял 200 тысяч рублей?

— Нет, по его рекомендации пациентка обратилась к человеку, который запросил 200 тысяч за госпитализацию.

— Отношения пациентов с какими-то людьми, не имеющими отношения к нашей компании, — это их личное дело. Если они посчитали, что это мошенничество, зачем тогда вообще они давали кому-то деньги?

— Пациент не может подозревать в мошенничестве доктора уважаемой компании и не доверять его рекомендации.

— Компания получила деньги строго по чеку, о других деньгах мне неизвестно. Доктор официально запросил наряд в бюро госпитализации и доставил пациентку куда положено. Никаких официальных жалоб и претензий на действия наших врачей компания не получала. У нашей компании много недругов, меня пытаются зацепить за критику, за отстаивание правды. Возможно, эти обвинения — чья-то спланированная атака. Что касается доктора Закира Абаскулиева, то он пришел к нам недавно и уже уволился.

Ирина Багликова